Три игры о Великой Отечественной, которые мы бы хотели увидеть

Вторая мировая и даже Великая Отечественная — обычная и даже как будто бы банальная тема для разработчиков игр. Тем более, что почти всегда нам предлагают одни и те же сцены. Вокруг промзона — мы в Сталинграде. Пляж, утыканный противотанковыми ежами, — это Нормандия. Джунгли и вопли из кустов — острова Тихого океана. Однообразие декораций — тема, уже набившая оскомину, но гораздо хуже — однообразие сюжетов. Игра — это просто аттракцион. Т-34 и «Тигры» вполне можно было бы заменить роботами или катапультами, и это не особо сказалось бы на сценарии. Совершенно невозможно понять, что это была за война, и чего ради люди с красными звездами на касках воюют против солдат с балкенкройцами. Хотя именно игры могли бы очень подробно показать Великую Отечественную. Даже — и тем более — в самых мрачных проявлениях.

Выжить любой ценой

Симулятором выживания при зомби-апокалипсисе никого не удивить. Образцовых убежищ в Fallout Shelter построены миллионы. Трагедию сравнительно современного восточноевропейского города, оказавшегося в зоне боевых действий, показали в This War of Mine. А вот блокадного Ленинграда еще никто не касался.

Реальные жители огромного города, оказавшись перед лицом надвигающейся смерти, проявили море изобретательности в поисках способов спасти собственные жизни и жизни близких. Поиск пищи и добыча ее самыми неожиданными способами. Черный рынок. Самодельные средства для обогрева. Борьба не только с голодом, но и с мародерами, дезертирами и потерявшими рассудок согражданами. В городе орудовали преступники, часто вооруженные, процветала подпольная торговля, шла жесточайшая битва за все предметы, необходимые для спасения. В осаде оказались миллионы людей самого разного социального статуса, обладающие разными навыками, разными представлениями о способах решения проблем, и наконец, о добре и зле.

Ленинградцам непрерывно приходилось выбирать, как расходовать последние скудные ресурсы, чтобы дотянуть до освобождения. Город, загнанный в тиски голода, холода и эпидемий, продолжал жить, и для тех, кто боролся за себя и близких, эта жизнь была постоянным хождением по лезвию бритвы. Ошибка означала смерть. Пойти за водой коротким путем? Можно, это сэкономит силы. Но при артобстреле эта сторона улицы особенно опасна. Выменять на черном рынке вязанку дров или добыть наган для борьбы с мародерами? Ну, а сбор деталей для радиоприемника, самодельной печки или укрепления собственной квартиры или рецепта изготовления медикаментов из подручных средств вовсе не похож на обычный гринд, когда на голову может в самый острый момент полететь бомба, а из подворотни — вылезти размахивающий маузером дезертир.

Кощунство ли делать игру о таких вещах? Нет. Игры хорошо обеспечивают эффект сопричастности. Одно дело — абстрактно понимать, что нелегко добыть еду в осажденном городе, и другое — самому делать выбор, возможно, обрекающий на смерть других людей — пусть даже это кучка полигонов на экране. А провести от первых залпов до снятия блокады жителей обычной квартиры на Невском — задача куда как сложная и нетривиальная.

Partisanen!

У ушедших в подполье советских партизан трудностей тоже хватало. Они всегда были слабее противника и не могли, например, поступить, как борцы из Jagged Alliance — взять Медуну и свергнуть диктатора. Но просто сидеть и ждать спасения им не хотелось. Оккупационные силы были не только сильны, но и безжалостны, и партизанам приходилось и вести войну, и защищать население от мучителей. Деревни горели как свечи, а успехи партизан в СССР оборачивались ужасами, когда в леса устремлялись карательные отряды, предававшие все огню. Такая игра может быть похожа на стратегию с элементами survival horror. По нацистам необходимо постоянно наносить удары, но так, чтобы те не взбеленились окончательно и не выжгли леса подчистую. С одной стороны — «Большая земля», которая готова подкинуть рации, пулеметы и инструкторов, с другой — оккупанты, насаждающие свой порядок огнем и мечом, а с третьей — мирные жители.

Реальные партизаны иногда ухитрялись создавать целые области, свободные от противника. Однако для этого приходилось проявлять чудеса изобретательности. Добыча оружия, разведка, диверсии, шпионаж в захваченных городах, налеты и засады — и при этом постоянное маневрирование, маскировка, уход из-под удара и увод тех, кого можно спасти, от карательных команд. Ну, а когда в игре начнет близиться конец войны, можно будет и отбирать у неприятеля свои города и веси. Так, летом 1944 года Красную армию встретила выходящая из лесов партизанская армия Белоруссии. Она имела не только обычные винтовки и автоматы, но и свою припрятанную бронетехнику, артиллерию и даже самолеты, укрытые на лесных базах. Ограниченные ресурсы, свирепый противник, необходимость постоянно выбирать цели и уходить из-под атак врага — отличный фундамент для хардкорной игры.

Кромешное лето

Кампания 1941 года стала не только временем самых жестоких поражений. Красная армия жестко и осмысленно сопротивлялась страшным ударам. Часто отпор давали собранные на ходу боевые группы из людей, которых смогли поставить в строй, и техники, которую сумели завести. Однако именно развал и всеобщий крах мог бы стать основой для самых остросюжетных миссий. Прорыв через уже занятый врагами город на паре танков и последних каплях бензина — реальная история Минска начала июля 1941-го. Миссия по защите важнейшего моста, в которой команду для спасения позиции придется собрать из неорганизованных толп, шатающихся вокруг, — подлинная сцена из обороны Борисова. Мы в тылу противника, неприятель со всех сторон, надежды нет? Реальные прорывы из окружений — это часто марши в сотни километров без компаса и карты, одиссеи небольших, решительно настроенных групп людей, часто — с немногими машинами и орудиями.

1941 год — это не только постоянное отступление и огромные потери. Это еще и множество невоспетых и необычных историй. Остатки окруженных у границы армий в Белоруссии смогли проложить себе путь к свободе, хотя им приходилось буквально поштучно расходовать снаряды и патроны. Сражения 1941 года выглядели очень по-разному, но все — чрезвычайно динамично. Далеко не всегда контрудары русских пропадали втуне. Скажем, Ростов-на-Дону удалось отбить у неприятеля уже осенью (он оставался советским до июля 1942 года, был повторно захвачен немцами и отбит у них в феврале 1943 года), а Тихвин — в декабре 1941 года, прежде, чем немецкое наступление окончательно выдохлось. Особенностью любой миссии, посвященной 41-му году, должна быть не глухая оборона под ударами армад вражеских танков и бомбардировщиков, а именно бешеная борьба, стремительное действие в непрерывно меняющейся (и почти всегда — в плохую сторону) обстановке.

Игры воспринимаются как продукт сугубо развлекательный. Перед любым сценаристом или дизайнером, взявшимся за подобный проект, будет маячить очевидный вопрос: «Кто будет во все это играть»? Однако, например, успех This War of Mine и Valiant Hearts показывает, что игроки вполне готовы к актуальным темам и серьезным, даже трагическим сюжетам. Цинизм, спекуляция на ужасах войны? Попытка превратить трагедию в балаган? Отнюдь. Игры — вид искусства, не хуже любого другого. Нас не смущает Великая Отечественная война в кино, потому что мы понимаем: кино в состоянии говорить со зрителями как со взрослыми людьми. Игры ничуть не глупее кинематографа. Собственно, попытку без прикрас рассказать о Великой Отечественной уже предприняли в скандальной Company of Heroes. Но из-за расстановки акцентов и выбора источников вдохновения для сценариста сюжет как раз и получился клюквенно-обличительным. Тем не менее, авторы хотя бы попробовали показать войну не просто как фон для подвигов игрока и его персонажей.

В конце концов, не стоит недооценивать образовательный эффект игр. Да, за компьютер обычно садятся не ради этого, но о государствах эллинистической эпохи и основных самурайских кланах многие узнают из серии Total War, а представления о географии неплохо подтягивают «парадоксовские» стратегии. Знания о собственной истории впитаются не хуже. А Великая Отечественная на мониторах станет не просто соревнованием фигурок в хаки и фигурок в фельдграу, а тем, чем она была в действительности — самым жестоким и бескомпромиссным военным конфликтом всех времен и народов.