Как и было запланировано, сегодня игра Казаки 3 вышла в релиз в сервисе цифровой дистрибуции игр Steam. Игра будет предлагаться в двух изданиях: $12 за обычную версию и $20 за Digital Deluxe-пакет. Игра отечественная, поэтому её также можно купить в терминальных сетях iBox, EasyPay и ряде других по цене в 300 и 500 грн соответственно.
Казаки 3 -классическая стратегия в реальном времени с развитием армии, строительством зданий и добычей ресурсов. Действия происходят в XVII-XVIII вв. В игре будет 12 игровых наций и возможность управлять армиями до 10 000 юнитов. Системные требования «Казаки 3» не будут высокими. Разработчики говорят, что можно будет комфортно играть на компьютерах пятилетней давности и даже более ранних. Стратегия «Казаки 3» будут доступны на английском, немецком, французском, польском, русском и, конечно, украинском.
В игре «Казаки 3» предложат 5 исторических однопользовательских кампаний и многопользовательский режим, где смогут сразиться до 8 игроков одновременно. Все, кто купит и запустит новую игру в течение двух недель с 20 сентября, получат такие бонусы как оригинальная мини-кампания, два уникальных юнита-наемника, бейдж в режиме мультиплеера и кое что другое.
К выходу продолжения знаменитых «Казаков» мы рассказываем, какими были реальные войны XVII и XVIII веков
Сегодня выходят «Казаки 3» — продолжение очень популярной в нулевые стратегической серии. Все пять кампаний игры вновь разворачиваются в привычном сеттинге — войны XVII и XVIII веков. Это была невероятно колоритная эпоха, вооруженные конфликты которой по современным меркам выглядят очень необычно и поэтому интересно.
Стреляй и коли
Войны XVII века часто называют эпохой «пики и выстрела»: мушкеты еще не достигли той скорострельности, которая позволила бы свести всю битву к пальбе. Дальность стрельбы не превышала 200 метров, перезарядка занимала пару минут — поэтому мушкетер обычно успевал сделать только один выстрел за атаку, а после этого либо наступающий поворачивал назад, либо начиналась рукопашная. Низкой была и точность стрельбы — порой даже плотный залп почти не наносил потерь наступающим. В результате прикрывать стрелков ставили пикинеров. Расставляли их в соответствии с фантазией полководца и национальными традициями: на флангах, позади, вокруг мушкетеров — главное, чтобы в момент рукопашной копейщики смогли быстро выйти на защиту стрелков.
Поля сражений мгновенно заволакивал густой пороховой дым, так что битвы часто велись практически вслепую. Нередко это приводило к тому, что солдаты одной из сторон вылетали на противника прямо из смога. В 1632 году шведский король Густав Адольф был зарублен с несколькими телохранителями буквально в считанных десятках метров от собственных кирасир: в тумане и дыму те просто не увидели, что нужно срочно выручать монарха.
Несовершенство оружия приходилось компенсировать тактикой. Например, полководцы постоянно экспериментировали с расстановкой стрелков. Самый простой способ состоял в том, что передняя шеренга давала залп, а затем солдаты отходили за спины товарищей для перезарядки. Шеренги менялись с каждым залпом, что позволяло обеспечить приличную скорострельность. Альтернативой был залп двух или даже трех шеренг сразу: передняя становилась на колено, третий ряд клал ружья на плечи второго. Плотность огня получалась намного выше, но перезаряжаться приходилось уже всему отряду. Правда, иногда этого и не требовалось: например, в 1605 году при Добрыничах стрельцы переломили ход битвы против войск Лжедмитрия простейшим образом. Две первые шеренги дали залп, отошли, а на их место встали две другие шеренги, сразу дав второй залп. В сумме за несколько секунд они выпустили шесть тысяч пуль, после чего польская кавалерия не выдержала и отступила, скорее сломленная морально, чем перебитая. Так что сражение XVII века выглядело как серия очень сложных перемещений по полю боя, больше похожее на некий изощренный танец, в котором тысячи пикинеров, мушкетеров и всадников перемещались как единое целое.
Несколько проще все стало в XVIII веке. Появился штык, позволивший отказаться от пикинеров, а ружья дополнились непременным кремневым замком и бумажным патроном. Скорострельность увеличилась, а вот тактика упростилась. Солдатам буквально запрещали целиться, зато старались добиться максимально синхронного залпа от всего взвода. Правда, реально как на параде совершался только первый залп, а дальше солдаты начинали палить кто во что горазд — обычно каждый стрелял, как только успевал перезарядить ружье. За эксперименты в то время брались немногие полководцы, но все-таки стоит отметить Фридриха Великого, собиравшего на одном из флангов мощную ударную группу для охвата противника, или Суворова с его страстью к быстрым рукопашным атакам.
На пути к цивилизации
Изменилась и организация. XVII век — эпоха расцвета воинских частей как самостоятельных республик с генералом-бизнесменом во главе. Веком позже армии стали регулярными, превратившись в войска в современном понимании: солдаты находились на службе постоянно, а не только собирались на случай войны, а руководил ими назначенный государством офицер, идущий вверх по единой для всех карьерной лестнице.
Война стала делом профессионалов, так что у офицеров вырабатывалась своеобразная корпоративная солидарность, доходившая иногда до абсурда. При Фонтенуа, в 1745 году, британские и французские солдаты сошлись на 50 метров, после чего офицеры обеих сторон предложили противникам стрелять первыми. Обмен любезностями закончился тем, что более прямолинейные шотландцы все-таки выпалили с почти нулевой дистанции, нанеся французам ужасающие потери. Современная война с ее обычаем дегуманизировать противника и хранить верность своему знамени, сильно удивила бы полководцев XVII или XVIII века. Типичным шагом была перевербовка после сражения всех пленных в свою армию. Победитель мог уйти с поля боя, имея в строю не меньше, а больше людей, чем до битвы. В других случаях пленных выкупали, в России же им нашли специфическое применение: шведов и поляков, с которыми наша страна воевала часто, использовали для освоения Сибири в качестве солдат и поселенцев. Бежать оттуда было слишком сложным делом, так что захваченные обычно смирялись со своим положением и активно осваивали суровый край.
Менялись не только армии — в XVII веке государства постепенно стали превращаться из сборных солянок феодальных владений в централизованные монархии, связанные единой властью. Этим путем прошли Франция, Испания, Россия. Реликтом прошлой эпохи осталась Священная Римская империя со столицей в Вене, включавшая нынешние Австрию, Германию, Чехию, часть Венгрии и некоторые другие земли. Внутри этого грандиозного государства существовало более тысячи королевств, княжеств, вольных городов и прочих независимых владений, постоянно враждовавших друг с другом. Эти конфликты вылились в итоге в Тридцатилетнюю войну — одну из самых жестоких и безумных войн тех времен, итоги которой, впрочем, во многом определили облик современной Европы. Тридцатилетняя война породила немало интересных, порой даже комичных, личностей. Например, немецкий принц Христиан Брауншвейгский, отправившись на войну, начал рассылать врагам письма со специально обожженными краями, состоявшие из фраз вроде «Огонь! Огонь! Кровь! Кровь!». В княжествах со слабыми армиями действительно пугались и начинали платить контрибуции. Впрочем, Христиан не особо стремился разбогатеть — он просто был влюблен в жену своего союзника, ради которого и пошел на войну. На знаменах он начертал «За Господа и за нее!», чем невероятно раздражал своего противника, фельдмаршала Священной Римской империи Тилли. Тот был слишком набожен и не мог вынести человека, уравнивающего Господа с греховодницей. Опереточная война Христиана продлилась как раз до встречи с Тилли, после чего брауншвейгское войско было наголову разбито, а сам принц хоть и уцелел, но высокохудожественных писем больше не писал.
Современник Христиана генералиссимус Валленштейн создал то, что сейчас назвали бы частной военной компанией. Захудалый дворянин, он очень успешно женился, не менее успешно дезертировал вместе с полковой казной, и постепенно стал одним из самых богатых людей тогдашней Австрии. На своих землях Валленштейн организовал предприятия, производившие все необходимое для войны — от пороха и до пива. Когда у Священной Римской империи совсем не осталось средств на войну с протестантами, Валленштейн предложил за свой счет выставить 50-тысячную армию — но при условии, что он будет ее главнокомандующим. Император согласился, а предприимчивый вояка получил новый источник дохода — грабежи. Все, чего армии недоставало, бралось у местных жителей, а на попадавшиеся на пути города неизменно накладывалась контрибуция. Численность войск Валленштейна постоянно росла, достигнув 140 тысяч человек. Дисциплины среди этого сброда не было никакой — солдаты начали грабить, жечь и убивать уже не только ради обогащения, но и просто чтобы поразвлечься. Ландскнехты Валленштейна одарили языки мира словами «банда» (первоначально это слово значило просто воинский отряд) и «мародер» (по имени генерала Мероде). Но в военном плане к генералиссимусу не было претензий — Валленштейн одного за другим усмирял непокорных германских князей. Император не мог нарадоваться такому положению вещей, но вот сами князья, в том числе и лояльные империи, были другого мнения. Долгое время Валленштейн успешно балансировал между интересами императора, князей и собственными, но в конце все-таки потерял хватку, затеял неуклюжий заговор, собираясь перебежать на другую сторону конфликта, однако нарвался на встречный заговор. Величайшего мародера, сделавшего из вымогательств и разбоя процветающую индустрию, просто и вульгарно закололи алебардой в собственной постели, а верных ему офицеров в это время перерезали на банкете. Война же продолжалась еще больше десятилетия, быстро деградируя во всех отношениях. К ее концу Священная Римская империя лежала в руинах, а в некоторых областях не осталось и одной десятой от населения.
Удивительно, но Тридцатилетняя война закончилась подписанием Вестфальского мира, принципы которого и сегодня лежат в основе отношений между государствами в Европе и на всей планете. На подписание договора прибыли делегации от большинства европейских государств, которые в итоге обязались ставить национальный интерес выше интереса монарха, уважать государственный суверенитет и свободу вероисповедования, и соблюдать межгосударственные договора. Эти и другие принципы многие историки и сегодня считают эталоном отношений между государствами — к сожалению, до сих пор не полностью достижимым.
Особый русский путь
В России и вообще восточной Европе военное дело шло своими путями. В наших краях приходилось сталкиваться не с испанскими терциями, а с легкой крымской конницей, ополчениями сибирских племен и находившейся на пике могущества Османской империей. Поэтому, к примеру, доспехи использовались до XVII века: от пули шведа они защитить не могли, а вот от стрелы крымца — вполне. Воевавший с чукчами на северо-востоке капитан Павлуцкий и вовсе ходил в кольчуге, хотя на дворе стоял XVIII век: от града костяных стрел аборигенов железная рубаха защищала отлично. Хоть капитан и погиб, но зато вошел в фольклор сразу двух дальневосточных народов: чукчей и юкагиров. Причем если в сказаниях чукчей он предстает могучим и злым демоном, то союзные русским юкагиры превратили Павлуцкого в эпического героя, спасителя и защитника угнетенных.
Традиционно считается, что постоянную армию в России завел Петр I. В реальности же более или менее удачные попытки перейти к современному войску предпринимались весь XVII век. Появилось даже такое явление, как полки иноземного строя, организованные по западному образцу. Одновременно написали и первый русский боевой устав — перевод немецкого наставления. При отце Петра I, Алексее Михайловиче, Россия стала излюбленным местом для иностранных наемников — несмотря на прозвище Тишайший, он был изрядным милитаристом, и изо всех сил старался привлечь на службу побольше западных военспецов. Служить в России было нелегко: наемника могли отправить куда-нибудь на край тогдашнего света — например, обороной от китайцев острога на Амуре в конце XVII века командовал служилый немец из Пруссии. Однако русские брали аккуратностью выплат и «соцпакетом»: семьям погибших платилась пенсия до момента, пока они не смогут вновь обеспечивать себя, а если кормилец попадал в плен, то его старались выкупить.
Новую армию формировали не вместо старых стрельцов и поместной кавалерии, а параллельно с ними. Но именно драгунские и солдатские полки вынесли на себе войну с Польшей 1654-1667 годов, когда в Речи Посполитой произошло восстание запорожских казаков. Тогдашнюю Польшу и ее владения на Украине раздирали внутренние противоречия. Казаки, поднявшие восстание, заселяли границу между Речью и Крымским ханством, длинную полосу ничейной территории, служившей коридором для набегов из Крыма, а впоследствии — турецких походов. Казаков притесняли крупные землевладельцы, постепенно выдавливая с наделов. Это и стало причиной нескольких восстаний, причем последнее, поднятое Богданом Хмельницким, поначалу даже негласно поддерживалось королем, желавшим найти управу на землевладельцев. Благодаря организационным талантам и помощи крымских татар, Хмельницкий разжег восстание по всей Украине, разгромив несколько польских армий. Украина погрузилась в хаос, но силы повстанцев и регулярных войск все-таки оказались неравными — поляки вскоре смогли нанести казакам страшное поражение у Берестечко, после которого лидеры восстания и решили обратиться за помощью к Москве.
Еще не до конца оправившаяся от Смуты Россия поначалу не стремилась лезть в этот конфликт, но видя, как Польша слабеет от внутренних неурядиц, Алексей Михайлович решил, что «миротворческая операция» на казачьих землях имеет смысл. В 1654 году русское войско по призыву запорожцев вступило в польские пределы, а Малороссия присягнула русскому царю. Потерянный в годы Смуты Смоленск вернули после долгой осады, а вскоре обновленная русская армия огнем и мечом прошлась по берегам Днепра, наводя порядок, выгоняя грабивших все подряд крымцев и разбивая польские войска и гарнизоны. Увы, сокрушительные успехи вскружили царю голову. Русские ввязались в войну еще и со Швецией. Этот поход так и не принес успехов (хотя и поражением тоже не обернулся), но главное — силы Москвы оттянулись на север, а на Украине в это время умер Хмельницкий. Казачество раскололось: часть атаманов желала вернуться в Польшу, где обещали автономию. Последовала бестолковая кровавая кампания, русские и союзные им казаки воевали против Польши, другой части казаков и татар. Однако по итогам нескольких лет резни Россия и Польша заключили мир, принесший России Левобережную Украину, Смоленск и Киев.
Для остальной Украины кошмар продолжался, в польские дела вмешались шведы и турки, степи бурлили, а Речь Посполитая, еще недавно казавшаяся сверхдержавой, шла к полному краху. Ну а Россия через потрясения отправилась навстречу своей драматической судьбе: всего через пять лет после заключения мира с Польшей у Алексея Михайловича родился сын Петр, которому предстояло навсегда поменять облик не только своей страны, но и всей Европы.
Свежие комментарии