Том Клэнси-младший. Автор семнадцати романов-бестселлеров. Любимец президента Рейгана. Писатель, который предвидел возвращение Крыма Россией, теракт 11 сентября и пару-тройку менее известных геополитических событий. Большинство прогнозов так и остались на бумаге: современный мир сильно отличается от его грёз. В частности игровая индустрия пошла наперекор главным особенностям сказок Клэнси. Но в одном сделала исключение.
Война по учебникам
Истории Клэнси произвели фурор в Америке 80-90-х. Страховой агент из Балтимора дотошно описал работу подлодок и тактику подводной войны в дебюте «Охота за Красным Октябрём». На тот момент эта область была тайной за семью печатями. «Чалиться» бы Тому до конца жизни, но обвинить его было не в чем. Он не служил во флоте и не имел к нему никакого отношения. Все детали узнал из незасекреченных книг библиотеки военно-морского института, которую открыто и законно посещал.
Это же заведение издало будущий хит, сократив роман на четверть. В расход пошли эпизоды, которые, попав в руки «советов», могли подорвать деятельность американских армад. Такой уровень реализма стал новинкой для низкой литературы. «Документальный вымысел» придавал важность, осмысленность средненьким сюжетам Тома. Впоследствии это стало визитной карточкой писателя, без которой его работы никогда бы не заблистали.
На первый, взгляд, зачем компьютерным играм дотошность книг Клэнси? Но разработчики тесно сотрудничают с военными и прочими экспертами. Ubisoft даже наняла трейсера, который курирует акробатику в её продукции. Есть студии, которые раздувают из этого сенсацию. Treyarch акцентировала внимание на том, как советы сотрудников ФБР сделали мир Black Ops 2 интереснее.
Конечно, не Клэнси изобрёл глубокое исследование темы. Люди это делали столетиями. Ещё Гомер живо изобразил взятие Трои, словно был свидетелем события. Но именно Клэнси показал, как техническая достоверность обогащает произведение, служит источником вдохновения.
Консультация с профессионалами разных областей — единственный плюс творчества Тома, который переняли игры. Но были студии, которые зашли слишком далеко. Как и Клэнси, они путали разумную дотошность с вредной энциклопедичностью.
Так Medal of Honor (2010) хотела показать, как сильно пехота зависит от артиллерии. Воплощая замысел, авторы перестарались: зачастую пользователь не мог продвинуться в кампании иначе, как вызвав поддержку. Без неё мы чувствовали себя беспомощными, потому что не могли победить как в иных играх, ловко используя правила виртуального мира и свои навыки. Реалистичная война? Да. Весело ли в это играть? Нет!
Тем не менее, лишь опираясь на черты реальности, творцы создают нечто новое, интересное. Жизнь, пропущенная через жернова восприятия другого автора, им также пригодится. Так Клэнси освоил настольную игру флота США. В ней курсанты изучали советскую тактику ведения войны.
Бывало, вся индустрия цитировала один и тот же источник, игнорируя нетронутые массивы информации. «Спасти рядового Райана» — шикарный фильм, но грустно добрую декаду видеть вариации его сцены на пляже Омаха. Нужно шире и глубже воспринимать мир, искать золото в неразработанных месторождениях.
Wasteland 2 заслуживает всей высказанной критики. Но inXile Entertainment можно похвалить за местами оригинальный подход. Они спрашивали учёных-генетиков, какие животные и как переживут ядерную войну. Так в «Пустошах» появились гигантские крабы, которые в силу габаритов вынуждены использовать автомобили и телефонные будки как раковины. Эти враги не только имеют научную основу, но и делают перемещение по улицам напряжённым. В любой момент может выскочить изголодавшееся по человечине членистоногое.
Ещё лучше, когда яркий выдумщик интересно интерпретирует незаезженный источник. Например, «Атлант расправил плечи» в первозданном виде не подходит для игроизации. Айн Рэнд в обличии романа написала философский трактат, потрясающий мировоззрение неподготовленного читателя. Этим воспользовался Кен Левин, который показал в Bioshock катастрофу общества гениев. Они живут по своим законам, их не притесняет ни религия, ни государство, но всё заканчивается трагедией. Получился настоящий дисс на культовую книгу, а также отправная точка для антиутопии.
На службе его величества
На больших экранах Клэнси был чуть ли не успешнее, чем в литературе. Экранизации его романов были откровенной политической пропагандой. Министерство Обороны США хотело повторить успех «Лучшего Стрелка» с Томом Крузом, который лучше любой «агитки»ну разрекламировал истребители.
Благодаря таким кинолентам, граждане видели, куда уходят налоги. Но игры с Клэнси в заглавии, а также их подражатели морально устарели. Слишком яро они отстаивают ценности американцев-консерваторов, не вписываясь в текущую картину гейм-индустрии.
Писака-русофоб искренне создавал «звёздно-полосатые романы», будучи патриотом родины. Но сейчас крупнобюджетную игру одновременно делают и канадцы, и азиаты, и европейцы. Проект в худших традициях ксенофобии Клэнси — не то наследие, которое они захотят оставить после себя. Конечно, сюжет могут написать граждане США. Но её студии, благодаря международному найму, давно стали бурлящим котлом рас, культур, идеологий.
Самые успешные приложения, что в последние годы на слуху, прямая оппозиция идеологии Тома. Overwatch, Mass Effect, а также им подобные делают значительную ставку на культурное, половое и прочее разнообразие. Там женщины занимаются чем-то помимо бумажной работы и домашних обязанностей. Отсутствуют и оголтелый америкацентризм, непогрешимые герои и чёрно-белая картина мира.
Сама структура гейм-индустрии противоречит книгам Клэнси. Страны, которые у него враждебны друг к другу, сейчас совместно творят шедевры. На подхвате у гипотетической студии из США коллектив из Восточной Европы, а значительную часть художественных работ берут на себя фрилансеры-азиаты. Да и Америка больше не центр мира: магнаты из Китая активно скупают западные студии. И ведут себя не как захватчики из романов, а на основе разумного, взаимовыгодного сотрудничества делают деньги.
Разработчики Overwatch отмечают, как приятно и даже весело создавать игры широких взглядов. Рядовой сотрудник счастлив, когда может предложить персонажа из близкой ему культуры. И его не пошлют на четыре стороны — при условии, что задумка адекватная. Такие произведения заставляют нас смотреть на мир чуточку шире. А винегрет из ярких действующих лиц, которые отличаются друг от друга, направляет нас в сторону терпимости.
Речь не о показательной толерантности, когда в сюжет обязательно выставляют «говорящего чернокожего». Как раз Клэнси в этом преуспел. Речь об искренней диверсификации, как в Final Fantasy 10. Её герои — олицетворение поговорки «конвент уехал — косплееры остались». Но вычурная внешность подчёркивает различия в характере, прошлом и взгляде на мир. Цветастость группы не мешают Тидусу и его друзьям достигать общей цели.
Сейчас отношения между странами и общественными группами сильно обострились. Как никогда нужны творения, которые показывают, что именно пугающие людей различия делают мир интереснее, насыщенней. Под правильным углом они могут послужить благому делу. А консерватизм Клэнси — это деградация. Он ведёт к тому, что люди массово хотят отгородиться стеной от соседей.
Палка, палка, огуречик — получился человечек!
Но худшая сторона Клэнси не в его идеологии. На полках и отечественных магазинов полно кисельно-патриотических «шедевров». Проблема во влиятельности самого Клэнси и его взглядов на добро и зло. Террористы, вражеские офицеры и перебежчики — единственные люди с характерами.
Джек Райан и прочие силы добра максимально плоские. Они намеренно обезличены, чтобы каждый читатель ассоциировал с ними себя. Геймерам это хорошо знакомо по Гордону Фримену и прочим «камерам на ножках». В обоих случаях создатели боятся, что сложные образы оттолкнут потребителя.
Сценаристы и пользователи пугающе поддерживают эту практику. Ведь так проще погрузиться в выдуманные миры! Может быть, но данная деталь не красит ни романы Клэнси, но компьютерные игры. Это опухоль на теле литературной традиции.
Читая, например, Шекспира, мы глубоко вовлекаемся в перипетии Гамлета и короля Макбета, несмотря на историческую и культурную отдалённость. Их проработанные моральные ценности и качества не мешают нам погружаться в повествование. Конечно, на их месте мы бы повели себя хитрее, осмотрительнее или благороднее, но именно их характеры ведут к ярким поступкам. Поэтому эти трагедии читали и будут читать веками.
Для Клэнси персонаж Джека Райана — это повод сбежать из реальности, вообразив себя кем-то другим. Том с юности хотел служить в армии, даже записался добровольцем во Вьетнам. Но слабое зрение завершило толком не начавшуюся карьеру. Многие из нас так же находят отдушину в художественных произведениях. Почему бы не сделать этот процесс интереснее, полезнее?
Проработанные персонажи — наши ориентиры. Мы учимся у них, в то же время понимая, как сложно устроен человек. К счастью, игровая индустрия подарила нам Сефирота из Final Fantasy 7, Мэнни Калавера из Grim Fandango и многих других. Даже Натан Дрейк в Uncharted 4 на контрасте с предыдущими похождениями стал «объёмным».
Именно комплексные герои двигают сюжет: их поступки исходят из характера. Если последний плохо прописали, то приключения получаются пресными. А когда проработаны личности всех исполнителей ключевых ролей, снисходит настоящая благодать. Поэтому мы любим Mass Effect и «Ведьмака». Сложные действующие лица не пугают людей. Даже когда возникает существенная разница между мотивацией пользователя и его виртуального подопечного.
Джоел в развязке «Одних из Нас» совершает зверский поступок. Вместе с ним мы лишаем человечество единственной и, возможно, последней надежды на светлое будущее. Многие из нас были в шоке от разрвязки и никогда бы такое не сотворили. Это делает The Last of Us не совсем нашей историей. Зато мы получили яркие, интересные переживания, а также интересную тропу к сиквелу.
Но есть игры, что дают нам свободу поступков в рамках драматических событий. В трилогии Mass Effect мы формируем образ коммандера своими поступками. Хотя у Шепарда всегда остаются неизменные черты. Он — лидер, устремлён к цели, при необходимости пойдёт на риск даже при ничтожных шансах на победу.
Это направляет нас, улучшая отыгрыш: мы импровизируем, но рамки авторского замысла не дают нам всё испортить. Константы личности человека-спектра задают тон геймплею: мы управляем бойцами, вовлекаемся в их личную жизнь. В итоге завоёвываем доверие, вызываем уважение, восхищение экипажа.
Более того, Джон Шепард — тот, кем должен быть герой Клэнси. Писатель отвечал на критику, что его Джек Райн вовсе не плоский. Мол, именно такие упрощённо-целеустремлённые люди выигрывают войны. Но эти слова относятся и к чаду BioWare: Шепард — облегчённый, Райан — примитивный.
Да, не Том изобрёл двухмерных героев, но внёс значительный вклад в их нормализацию. Смотря на успех его семнадцати бестселлеров, сценаристы задаются вопросом: зачем стараться? А среди игровых разработчиков укореняется мысль, что характер не нужен. Хотя в случае с Клэнси обезличенное добро — наглая манипуляция. Нам навязывают: «Эти и те — злые, но ты-то, дорогой читатель, добрый?». Как и в случае с программами молчаливый персонаж помогает не раздувать бюджет, лучше контролировать разработку.
Славные ублюдки
На контрасте с картонными силами добра злодеи Клэнси радуют проработкой. Особенно в ранних произведениях характеры и судьбы злыдней сложились в результате сложного прошлого вкупе с «идеологией» головного мозга.
В «Охоте за Красным Октябрём» Марко Рамиуса, перебежчика-командира советской подлодки, преследует его лучший ученик — Виктор Туполов. Последний хочет потопить ренегата не из-за пресловутой линии партии. Он ждал схватки с наставником всю жизнь. Оба офицера превосходно знают тактику, уловки друг друга. Для Туполова это шанс доказать, что он — лучший. Клэнси подчёркивает, что командиры подлодок особенно честолюбивы, укрепляя конфликт.
Получается, Том преуспел хоть в чём-то, кроме технической точности? Не совсем: его антагонисты — всегда извне. Автор поощряет героев даже с садистскими наклонностями: они за Америку, за демократию! Преступники-соотечественники проповедуют левую идеологию.
Игровые сценаристы больше преуспевают, стараясь размыть грань между противоборствующими сторонами. В итоге мы получаем ярчайшие переживания: в Spec Ops: The Line авторы подчёркивают чудовищность наших поступков. Хотя мы, как и все в этой треклятой пустыне, жертвы обстоятельств.
Не менее интересная мифология Undertale: там люди по строению организма сильнее демонов. Этот парадокс приводит к тому, что управляемый нами ребёнок способен устроить геноцид магическим существам.
Клэнси обосновывает поведение антагонистов, но создаёт слишком различимую грань между добром и злом. Даже «попсовые» комиксы справляются с этим лучше. В конце «Убийственной шутки» Бэтмен вовсю смеётся с анекдота Джокера. Клоун подхватывает настрой «бэтса», хохоча вместе с ним. Так мы видим родство героя и злодея.
Вероятно, сценаристы Arkham Knight отсюда черпали вдохновение: у тёмного рыцаря периодически на поверхность прорывается «Мистер Джей». Это заставляет Брюса действовать жестоко. В кульминации бой между заклятыми врагами происходит в подсознании Уэйна. До нас доносят банальную, но верную мысль: мы невольно становимся похожи на тех, с кем сражаемся. То же самое можно сказать про вселенную Тома Клэнси и гейм-индустрию. Последняя ведёт бой с идеологией, что стоит за именитым романистом.
Свежие комментарии