На днях для Rise of the Tomb Raider вышло дополнение «Пробуждение холодной тьмы» про зомби с научно-исследовательской базы и прочую чертовщину.
Вообще, с выходом этой игры ряды недоброжелателей Рианны Пратчетт пополнили защитники славянской культуры: то, что легенда о Китеж-граде в видении сценаристки далека от представлений фольклористов, часть публики не на шутку возмутило. Дескать, мало того, что мифический край в игре расположен на тысячу километров севернее Нижегородской области, так еще и путешествие туда у мисс Пратчетт сопряжено с интригой и мистикой уровня телеканала ТВ-3 — сплошные благоглупости даже по меркам Tomb Raider.
Впрочем, если рассматривать завязку этой истории как попытку совместить две мифологемы — Китеж-град и Сибирь в ее стереотипном западном представлении (что само по себе любопытный миф), девушку вполне можно оправдать. Все-таки случаи, когда в поисках фактурного материала западные авторы натыкаются на славянский фольклор, а потом беззастенчиво используют его в не слишком очевидном контексте, отнюдь не редки.
В подтверждение этого мы публикуем подборку произведений, где зарубежное видение сочетается со славянским колоритом, — в разных культурных формах, жанрах и пропорциях.
Культурная память
Использовать элементы национальных мифологий в играх давно вошло в привычку, притом заимствуют не только из классических античных преданий, но и, скажем, из скандинавских легенд (см. хотя бы Viking: Battle for Asgard, одну из работ Рианны Пратчетт). Целиком построить сюжет на славянских мифах никто из крупных западных студий пока не рискнул, но тамошние персонажи часто появляются в играх.
Особенно популярна у разработчиков Баба-Яга, древнейшее существо славянского фольклора. В Alan Wake ее упоминает рок-коллектив Old Gods of Asgard, а в «Ведьмаке» лесная ведьма послужила прообразом одного из монстров. В Castlevania: Lords of Shadow старуха появляется с черными космами, сухими конечностями, вся в экзотических украшениях из палок и черепов, — и отправляет нас искать ключи к шкатулке, куда позже помещает уменьшенного магией героя.
А в первом выпуске Quest for Glory 1989 года Баба-Яга возглавляет пантеон хищных сказочных тварей и имеет классическую репутацию людоедки. Хотя куда любопытнее четвертая часть игры, где действие происходит в вымышленной восточноевропейской стране Мордовии. Помимо скрюченной ведьмы в сюжете присутствуют домовой и леший, и это особенно забавно, учитывая контекст — готическую историю с участием вампиров и почти лавкрафтианского бога Авузла, спящего в пещере. Неожиданное сочетание.
В современных сериалах, посвященных легендам и мистике, выдумкой славянских народов тоже нередко разбавляют общий малопривлекательный фон из вампиров, зомби и оборотней. В «Сверхъестественном», например, присутствовал леший — по сценарию, языческий лесной бог с Балкан. Он умел превращаться в любого человека, прикоснувшись к нему или к его вещи, и чаще всего выбирал знаменитостей: так можно пить кровь неосмотрительных фанатов, засыпать им в желудок семена и удобрять трупами лес. В конце концов один из героев отрубил лешему голову топором — и это было тем зрелищнее, что роль лешего в эпизоде исполняла Пэрис Хилтон (говорят, актрисе в образе очень понравилось).
Не менее смело зарубежные сценаристы обошлись с Кощеем. В версии авторов сериала «Гримм» это неприятный лысый мужчина с глубоко посаженными, окаймленными чернотой глазами, которые к тому же зловеще светятся. В человеческом обличье — немолодой мужчина с бородой. Смерть в яйце вроде как не хранит, зато умеет лечить болезни и заражать людей радиацией. Две диаметрально противоположные способности помогают ему соблазнять женщин, совершать и искупать грехи. В прошлом герой по имени Борис Мышкин успешно работал на ФСБ.
Согласно мифологии сериала, Кощеем был и Григорий Распутин, так что отклонение от канонов русских сказок — еще не самая страшная вольность сценаристов.
Из уст в масскульт
В полнометражном кино героям славянского фольклора тоже часто достаются эпизодические роли. Так, в прошлогоднем «Дракуле» изначально планировалось участие Бабы-Яги, сыграть которую должна была Саманта Баркс. Однако все сцены с участием актрисы вырезали при финальном монтаже.
Среди исключений — кинофильм «Баба-Яга» итальянского автора Коррадо Фарины, целиком посвященный этой даме. Другое дело, что Яга здесь далека от образа сказочной злобной старухи. Режиссер представляет колдунью как симпатичную немолодую лесбиянку, которая запускает череду мистических событий в отношении девушки-фотографа Валентины. Фарина снял свой фильм по мотивам полуэротического комикса художника Гвидо Крепакса, но сказать, насколько тесно работы обоих авторов связаны с русским фольклором, сложно, все-таки со славянской Бабой-Ягой эту роднит разве что страсть к колдовству.
В комиксах краснокожий Хеллбой регулярно сталкивается с мифическими существами — от фей и эльфов до английского фольклорного монстра в железных ботинках. С Ягой он тоже знаком. Согласно мифологии, в 1964 году Хеллбой, расследуя исчезновения детей, отыскал плотоядную ведьму и выбил ей левый глаз; с тех пор она пытается ему отомстить. Инцидент случился в деревне Березник, но не совсем понятно, в какой именно, — в России это довольно распространенный топоним.
Помимо прочего, злобная старуха в комиксах повлияла на молодого Иосифа Сталина и имеет почти родственную связь с Распутиным, а в одном из выпусков поручает убить Хеллбоя Кощею Бессмертному. Тот в итоге убивает разве что Василису Прекрасную, после чего сильно страдает сам.
Среди антагонистов Яги во вселенной «Хеллбоя» тоже есть герои славянского происхождения — например, Леший (возглавляет сопротивление в созданной ведьмой проекции России) и бог молний Перун, который здесь помогает герою-демону. Самая любопытная концентрация славяно-фольклорных существ наблюдается в ограниченной серии Darkness Call, однако сама Баба-Яга появлялась в разных сюжетах и вообще считается одной из ключевых злодеек комикса.
Время от времени западные авторы комиксов обращаются к русским языческим богам. У Перуна, например, есть несколько страниц-профилей на крупном тематическом сайте Comic Vine — отдельная для каждого издательства или серии комиксов.
Так, во вселенной Marvel повелитель молний входит в команду русских супергероев Supreme Soviets. Он умеет летать, невероятно силен и отлично орудует топором. В одном из выпусков Перун даже вступает в открытый бой с Халком.
А в Supergod Уоррена Эллиса герой славянских легенд послужил прообразом для полукибернетического, закованного в металл бога с золотистой бородой. Соседствует он здесь, помимо прочих, с затейливой версией индийского Кришны, советским роботом Novaya Goraj и результатом попытки иранских ученых создать ангела.
Вторым по популярности представителем славянского пантеона в комиксах можно назвать Сварога. У той же Marvel это верховный бог, ответственный за солнце, дождь, огонь и небо; его камео есть в эпической The Infinity Gauntlet и в некоторых рисованных историях про Тора.
В последних появляется и Чернобог, чей образ в современной зарубежной культуре тоже охотно используют: персонаж был финальным боссом шутера Blood, выступал против нас в модификации PsychoPhobia для второго DOOM и появлялся в качестве демона в играх серии Megami Tensei.
Так что начистить физиономию Зевсу в God of War 3 — еще не самое любопытное из занятий, доступных культурному человеку в компьютерных играх. А уж в комиксах и вовсе происходит такое, что даже Рианне Пратчетт не выдумать.
Славянский базар
Выдающийся британский литератор Нил Гейман в романе «Американские боги» смешивает различные мифологии (есть, к примеру, персонажи из египетских и скандинавских мифов), не обделяя вниманием славянскую. Чернобог здесь работает на скотобойне, курит сигареты без фильтра, ест борщ и проживает в чикагской квартире с тремя сестрами-зорями, которые в народных преданиях связаны с Даждьбогом, богом солнца и плодородия.
А в романе Hammered (на русском не издавался) не менее эксцентрично представлен Перун: согласно видению автора, Кевина Хирна, бог грома не брезгует паленым самогоном, да и вообще здорово смахивает на среднестатистического русского мужика.
Но абсолютного успеха в обработке славянского фольклора добилась писательница Кэтрин Валенте со своим сюрреалистическим Deathless. Это мрачная сказка в декорациях оккупированного Ленинграда, где есть Комитет домовых и персонаж по имени Наганя, а Кощей Бессмертный оказывается несчастным Царем жизни (в противовес Царю смерти Вию), практикующим в отношениях с Марьей Моревной невинный БДСМ.
Русские сказки Валенте усложняет до так называемого взрослого фэнтези, притом довольно умело, хотя всерьез читать Deathless сможет не каждый русский человек. На Западе старания автора оценили номинацией на престижную Мифопоэтическую премию, однако у нас из-за отсутствия перевода об этом романе знают немногие.
«Славянские хроники» Кэролайн Черри (известные как «Русская трилогия») стали еще одним примером того, как грамотный автор фэнтези может использовать соответствующую мифологию. Действие книг «Русалка», «Черневог» и «Евгений» происходит в альтернативной Киевской Руси, где нашлось место русалкам, лешим, водяным и им подобным. Название второй книги цикла — отсылка к Чернобогу (это один из вариантов написания его имени), который во всех романах играет важную роль.
Необычный для западной публики материал быстро выделил Кэролайн Черри в жанре; некоторые критики назвали трилогию лучшим способом знакомства со славянскими мифами. Однако и без культурного подтекста это крепкая вещь, интересная широкому читателю.
Словом, чаще всего славянский фольклор проявляется у зарубежных авторов в виде осторожных заимствований: когда в игре, сериале или книге встречается вдруг домовой или леший. Рискующих плотнее работать с мифологией мало, но, если такое случается, произведение непременно обращает на себя внимание.
И в этом смысле с Rise of the Tomb Raider вышла вполне закономерная история. Другое дело, что строить сюжет на славянских мифологемах тоже можно по-разному (те же романы Кэтрин Валенте и Кэролайн Черри — в первую очередь крепкая беллетристика, а только потом уже экзотика для западного рынка), и тут к творчеству мисс Пратчетт действительно могут возникнуть вопросы.
Свежие комментарии