Мир на грани: как Fallout чуть не стал реальностью

Нашему миру, к счастью, пока везет больше: мы благополучно прошли сквозь испытания Холодной войны, не скатившись в горячую.

Самой известной «военной тревогой» стал Карибский кризис 1962 года. Между тем, историей вокруг Кубы кризисы Холодной войны не исчерпывались, а CCCР и США не раз и не два побрякивали ядерной дубинкой.

«Немыслимое»

В Третью мировую войну теоретически могла плавно перетечь еще Вторая. Когда поражение Рейха перестало вызывать сомнения, в стане союзников возникла мысль ограничить будущее влияние СССР силой. Советский Союз заработал свое положение монстра мировой политики в тяжелых боях, однако союзники — и в первую очередь премьер-министр Британии Уинстон Черчилль — были не слишком рады тому, что влияние на планете придется делить с новой сверхдержавой.

Черчилля беспокоил обширный комплекс вопросов: будущее положение Польши, судьба Австрии и Чехословакии, ситуация на Балканах, размер оккупационных зон в Германии. К тому же, Черчилль опасался, что СССР, будучи доминирующей военной силой в Европе, продолжит экспансию и начнет при помощи своих вооруженных сил диктовать волю Европе и миру. Тем более, что даже в Италии и Франции действовали сплоченные вооруженные группы левых радикалов. В результате на свет появилась разработка английского Объединенного штаба, описывающая возможный сценарий войны против СССР. Этот документ известен под названием «операция «Немыслимое».

Авторы «Немыслимого» изначально отбросили как нереальную задачу оккупации собственно территории СССР, и разработали черновой план схватки с русскими в центральной Европе. План войны был достаточно прост, но амбициозен. Предполагалось нанести двойной удар по русской зоне оккупации Германии с выходом на польские равнины. В течение всего одной летней кампании планировалось прорваться через восточную Германию к Познани, Бреслау и Быдгощу. Берлин должен был быть обойден, Австрия прикрыта активной обороной. После этого, по замыслу разработчиков «Немыслимого», можно было бы продиктовать СССР основы будущего устройства Европы с позиции силы.

Однако уже на стадии планирования штабисты начали сомневаться в успехе будущей операции. Серьезные ограничения накладывал выбранный «формат» войны: планировалась не война на изнурение, а быстрая кампания с захватом ключевых позиций в Европе в течение нескольких месяцев. И здесь крылась принципиальная уязвимость «Немыслимого». Чтобы его реализовать, требовалось переиграть советские войска как раз в том, что было их самой сильной чертой: в динамичной масштабной наземной операции.

Как пришлось признать уже на этапе разработки, преимущества союзников в воздухе и на море в первое время не оказывали решающего действия на ход войны. Потерю ленд-лиза с точки зрения авторов «Немыслимого», русские могли пережить. Промышленность оказывалась неуязвимой для бомбардировщиков (они просто не дотягивались до ключевых индустриальных районов СССР), а наземные войска советская авиация могла какое-то время прикрывать.

Наконец, на суше русские располагали гигантской 11-миллионной армией, состоявшей из опытных солдат, прошедших через самые страшные баталии. К тому же, они были великолепно вооружены, и были в состоянии сделать очень короткой жизнь любого противника.

Нельзя сказать, чтобы армии союзников обладали низкой боеспособностью: в Арденнах, Италии, Нормандии они могли показывать примеры и отчаянной храбрости, и искусного управления войсками, однако русские могли задействовать армаду, превосходящую союзные армии и численностью и опытом. К тому же, атомное оружие, на которую могли сделать ставку лидеры союзников, только-только начало появляться, а применение нескольких маломощных ранних ядерных бомб не сказалось бы на советских войсках фатально. С другой стороны, как выяснилось, Черчилль опасался фантомов: Советский Союз после тяжких потерь не желал новой войны.

Обсуждение «Немыслимого» закончил фельдмаршал Брук, начальник Имперского генштаба: «Если начнется война, достигнуть быстрого ограниченного успеха будет вне наших возможностей, мы окажемся втянутыми в длительную войну против превосходящих сил. Более того, превосходство этих сил может непомерно возрасти, если возрастет усталость и безразличие американцев и их оттянет на свою сторону магнит войны на Тихом океане».

Так что мир оказался лишен как картины эпического противостояния, так и новой разрушительной катастрофы в Европе. Впрочем, он мог загореться и с другого конца…

Генерал Макартур и большая дубина

В 1950 году Северная Корея попыталась объединить расколотую страну силой. Долгий период напряженности на границе вылился в полноценную войну, в которую оказались быстро вовлечены США. Первоначально северянам сопутствовал успех, а противостоявшая им армия Южной Кореи была наголову разбита. Однако американцы быстро оправились от шока и начали контрнаступление.

К осени 1950 года они продвинулись глубоко внутрь Северной Кореи и всерьез полагали, что закончат войну к Рождеству. Однако в войну вмешалась новая сила: Китай. Командующий союзной армией генерал Макартур проморгал собравшуюся на границе массу китайских войск. К тому же этот военачальник был склонен принимать желаемое за действительное, и не придал значения сообщениям разведки о приготовлениях китайцев. В результате глубокой осенью «китайские народные добровольцы» числом в четверть миллиона человек перешли пограничную реку Ялу и обрушились на беспечно продвигающиеся по полуострову американские войска, заставив их откатиться к исходной границе между двумя Кореями.

Для Макартура поражение от китайцев, которых он так недооценил, оказалось личным оскорблением. Уже немолодой генерал не хотел завершать свою в целом блестящую карьеру унизительным поражением от полуголодного и плохо вооруженного войска Мао Цзедуна. Однако решение, которое Макартур предложил командованию и лично президенту, выглядело откровенно устрашающе. До сих пор нет единого мнения о том, просил ли Макартур у президента Трумэна разрешения на ядерную бомбардировку Кореи. В радикальной версии генерал не стеснялся в средствах, и запросил удар сразу двумя десятками боезарядов по Корее и Китаю. Однако и в менее радикальной (и, скорее всего, более правдивой) версии планы Макартура были наполеоновскими.

По мере того, как американские и южнокорейские армии откатывались к 38-й параллели, полководец требовал открытия боевых действий против Китая, бомбардировок с воздуха и моря, а также открытия «второго фронта» через Тайвань.

Более того, произошел малоприятный инцидент, когда два «Шутинг Стара» по ошибке залетели на советскую территорию и атаковали авиабазу Сухая Речка, спалив на взлетке один из самолетов. Судя по всему, это действительно была ошибка, поскольку Госдепартамент тут же принес официальные извинения и согласился выплатить компенсацию. Однако нервозности инцидент добавил.

Президент Трумэн оказался не в восторге от требований Макартура. Полноценная война против Китая означала, что США, возможно, окажутся втянуты в новую мировую войну. За спиной Мао угрожающе попыхивала трубка Сталина, а ядерные боеприпасы у СССР уже имелись, хотя и не в таком количестве, как у США. Если война в Корее была малопопулярна и изнурительна, то решительное сражение против такой пары гигантов, как Китай и СССР, не вызывало у американского президента никакого энтузиазма. К тому же, в самой Корее американцы стабилизировали положение. Дело кончилось тем, что ястреба Макартура самого отправили в отставку, а война почти не выходила за пределы Корейского полуострова.

Нетрудно заметить, кстати, что этот кризис больше всего похож на то, что мы наблюдаем в Fallout. Схватка США с Китаем, расширение географии войны, изнурение сторон — и… вот тут истории реального и вымышленного мира расходятся.

Бей все, что в воздухе

Для того, чтобы вцепиться друг другу в горло, СССР и США не требовалось даже специального повода в виде Корейской войны. Широко известен инцидент с американским самолетом-разведчиком под управлением Пауэрса, сбитым над СССР, а летчики Ли Си Цын и Ван Ю Шин, воевавшие в небе Кореи, попали даже в фольклор. Реальность такова, что разнообразные инциденты в воздухе происходили постоянно, по крайней мере, с 1950 до конца 60-х годов.

С 1949 года американцы упорно вели воздушную разведку СССР. В этих рейдах за двадцать лет погибло более 160 авиаторов: больше, чем теряется в иных войнах. 8 апреля 1950 года произошел первый такой случай: B-29, выполнявший функции разведчика на прибалтийской границе, был перехвачен парой истребителей. Перехватчики попытались принудить его к посадке около Лиепаи, а когда нарушитель не подчинился (по советским данным, еще и начал стрелять), то сбили. Самолет рухнул в Балтийское море. Ни остатки крылатой машины, ни тела экипажа так и не были найдены.

В сентябре 1950 года у берегов Кореи погиб уже советский бомбардировщик: один из авиаторов был подобран американцами и умер в госпитале. В день подписания перемирия в Корее советский военный транспортник был сбит на перелете из Порт-Артура во Владивосток. Истребители расстреляли транспортник, несмотря на то, что тот находился над нейтральными водами. Всего через два дня американский самолет-разведчик, летевший вдоль границы СССР, был атакован МиГами в районе Владивостока: из семнадцати человек на борту выжил только второй пилот, прыгнувший с парашютом в море.

Чаще всего летчики гибли без особой огласки. Стороны прекрасно понимали, что самолеты заняты не мирными воздушными прогулками, поэтому не были заинтересованы в том, чтобы потенциальный противник публично ворошил эту тему. Однако иногда такие инциденты получали угрожающее развитие. Скажем, после того, как очередной разведчик был уничтожен над Японским морем, к президенту Эйзенхауэру явились из Конгресса с требованием разорвать дипломатические отношения с СССР. «Айк», впрочем, сумел унять как конгрессменов, так и газетчиков.

Наконец, в 1960-м году считавшийся до сих пор неуязвимым благодаря огромной высоте полета самолет-разведчик U-2 был сбит зенитной ракетой, а летчик Пауэрс был схвачен живьем. Произошел грандиозный дипломатический скандал: если инциденты у границ Советского Союза можно было рассматривать как случайные, то Пауэрса сбили над Уралом. Активность разведки американцев пошла на спад.

Нервозность русских тем более легко понять, если вспомнить, что из-за несовершенства тогдашней техники и простого человеческого фактора при полетах происходили инциденты даже с ядерным оружием. За 1950-й год в США произошло сразу несколько инцидентов с самолетами-носителями ядерного оружия. Бомбардировщики воспламенялись в воздухе из-за технических неисправностей, врезались в горы, терпели катастрофы во время учений. Собственно, атомных взрывов удалось избежать, поскольку бомбы ни в одном случае не были приведены в боевое положение, но бомба чаще всего оказывалась повреждена, иной раз взрывалось ее не-атомное содержимое.

Ракеты и люди

Полеты U-2 над СССР прекратились, однако этому самолету еще было суждено сыграть огромную роль в событиях Холодной войны. Именно с ними связан наиболее острый эпизод Карибского ракетного кризиса. Как известно, 1962-й год ознаменовался самой масштабной военной тревогой за все время противостояния СССР и США. После того, как Советский Союз начал вводить на Кубу ядерные ракеты, опасаясь, в свою очередь, американского атомного вооружения в Турции, над миром разразилась дипломатическая буря. В результате переговоров Кеннеди и Хрущева были сделаны первые шаги к примирению. Однако в момент, когда, казалось бы, успешное разрешение кризиса уже близко, произошло непредвиденное.

Разведывательные полеты американцев над Кубой продолжались, и в конце концов произошло то, что рано или поздно должно было произойти. 27 октября самолет-разведчик майора Рудольфа Андерсона поднялся в воздух. Около восьми утра по местному времени он пересек границу Кубы. В это время советские зенитчики на острове уже получили предупреждение о том, что американцы, возможно, планируют вторжение. Все были крайне напряжены. Как только U-2 оказался в кубинском воздушном пространстве, командир зенитного дивизиона Иван Герченов запросил указаний. Однако с командующим контингентом на Кубе генералом Плиевым связаться не удалось (он был у Кастро), и частные начальники приняли решение сами. ЗРК С-75 выпустила по очереди две ракеты. Первая подбила самолет, вторая развалила его на части. Андерсон погиб. Реакция Москвы была спокойной: «Вы поторопились». Кубинские лидеры оказались изрядно обрадованы. В Штатах же гибель самолета и летчика вызвала бурю. Штабисты предложили Кеннеди в течение ближайших двух суток начать вторжение на Кубу.

Мир оказался ближе к ядерной войне, чем когда-либо. Однако министр обороны США Р. Макнамара, составив план операции, отметил, что нападение приведет к обмену ядерными ударами. Такое развитие событий, конечно, в планы Кеннеди не входило.

В тот же день произошел еще один инцидент, едва не сделавший войну неизбежной. Обнаружив в море советскую подводную лодку, американские эсминцы попытались заставить ее всплыть, бросая глубинные бомбы вблизи. Связи с Москвой не было. Находящийся на пределе психического напряжения капитан субмарины приказал готовить торпеду с ядерной боевой частью. Ее запуск означал бы гибель и американских кораблей, и русской подлодки, и скорее всего — немедленную эскалацию конфликта и начало войны.

Мир был спасен капитаном второго ранга Василием Архиповым. Кавторанг сумел успокоить своего командира и убедить его всплыть, не превращая американский корабль в огненный шар. Всего через несколько часов после этого Кеннеди и Хрущев сумели урегулировать кризис. Горячее дыхание Холодной войны так и не сожгло планету, хотя пройти удалось по самому краешку обрыва.

Дипломатические кризисы Холодной войны стали для человечества своего рода экзаменом на трезвость мышления. В Первую мировую войну непонимание государями и дипломатами того, как высоки ставки, привело к крушению старого мира. В Холодную же призрак глобальной войны всегда оказывался достаточно уродлив, чтобы оказать отрезвляющее действие на власть предержащих. Ни Корея, ни воздушные инциденты, ни блокада русскими Берлина, ни войны во Вьетнаме и Афганистане, ни Карибский кризис так и не спустили курок мирового катаклизма. Добрым словом и пистолетом оказалось возможно добиться большего, чем просто пистолетом.

 

Источник